| СМЕНА о спектакле "Игра в правду" |  |
|
"Играя в правду"... …помните анекдот про рыжеволосую девочку, которая при случайной встрече с златохвостой рыбкой получила возможность исполнения трех заветных желаний?
Первым и самым сильным было – стать блондинкой, вторым – после взгляда в зеркало – брюнеткой, третьим, конечно, – снова рыжей. И на вопрос озадаченной рыбки – мол, что за бестолковость такая, почему бы не загадать принца на белом коне, хрустальный дворец и прочее? – девочка ответила вопросом же: а что, разве можно было? Я люблю истории (в театре, кинематографе, книжках), герои которых из каких-то одних становятся какими-то другими, а мы (зрители, смотрители, читатели) допущены присутствовать при этом превращении, временами чудесном. Выискиваю пристально эти метаморфозы, порой замечаю там, где их вроде бы и нет – а очень хочется… Когда же по-настоящему есть – праздник души и сердечное ликование. Вот так я ликовала недавно, наблюдая за происходящим на тех нескольких квадратных метрах, которые в пятом или каком там измерении дают несколько объемных жизней и которые для простоты принято обычно называть театральной сценой. Ребята играли в правду. То есть это мы, зрители, чего-то такого ждали от них, зная из афиши (билета, программки), что спектакль называется «Игра в правду». Ребята же – назовем их Геной, Марком и Толиком, тем более что их действительно так зовут, – занимались долгое время не пойми чем, ни на какую интересную игру не похожим: запекали утку, заправляли салат, не видели повода чтобы не выпить, вспоминали студенческие приколы – в общем, удачно проводили пятничный вечер. Основная удача заключалась в том, что парни, будучи настоящими друзьями, помогали друг другу на несколько часов если не выключить, то хотя бы максимально прибрать громкость настойчивых позывных – одиночества, пустоты, скуки, прочего. Под прочим имею в виду мечты и идеалы, которые не удалось ни воплотить, ни забыть окончательно; жизненные планки, заявленные в том, что (как теперь оказывается) было юностью, но не удержанные в том, что (по сценарию) должно было стать зрелостью. Кто знает, о чем я говорю, может поднять руку – мысленно. Да, еще мальчики ждали в гости девочку – всеми нежно обожаемую подругу, давно (с той самой радостной юности, о которой шла речь выше) не виденную, скорей же! Антракт. …И вдруг в какой-то момент становится предельно, на грани возможного, ясно, что вот здесь и сейчас, рядом с этой женщиной, врать и притворяться больше – нельзя. То есть можно, но не замечать, что врешь и притворяешься сам и другие вокруг тоже, – нельзя. Иначе всем, так сказать, спасибо, все – свободны. Свобода же – пацанская пятнично-вечерняя свобода, которой так страстно ждали и желали, – вдруг оказывается как-то не очень нужна. А очень – очень! – нужным вдруг оказывается что-то совсем другое. Что? – не знаю. Это как сбыча мечт – разве успеешь что-то толковое загадать, пока летит по августовскому небу исполнительница желаний? Так и тут: поймешь ли, почувствуешь ли вдруг, что же составляет сердцевину твоей жизни, такой твоей, такой живой, такой уходящей? Но счастье просто знать, что есть она, эта сердцевина, есть эта жизнь и ты, ее живущий, есть тоже, – это такое очень подлинное счастье. «…А таких минут от силы / в жизни есть пятнадцать-двадцать; / остальное время было / нам дано, чтоб их дождаться» (Юнна Мориц, спасибо ей). Однако наши друзья – Толян, Марек и Геннадий – они вообще молодцы. Порадовавшись вдоволь (пару минут то бишь), они идут дальше. Идут дальше в лес – заколдованный лес, где живут призраки из прошлого, химеры из надуманного будущего, уж не знаю кто из настоящего (ненастоящего). Они смотрят друг на друга – и видят друг друга; смотрят в себя – и тоже видят. Они храбрые портняжки, эти парни. Я очень уважаю их. Мне хочется пожать им руки, дружески обнять и пожелать удачи, потому что ведь начатый путь (не побоюсь немножко пафоса – путь правды, особенно о себе) – небыстрый, непростой, и уже отнюдь не игра. (Слово «отнюдь», помнится, встретила впервые в свои четыре года в детском стишке Бориса Заходера про гостеприимных людоедов: «на обед попасть не худо, / но отнюдь не в виде блюда»; это в скобках, но и в тему, потому как незадачливых игроков правда сама может съесть с потрохами). И я немножко огорчаюсь, что мои друзья – Генка, Анатолий и Марк Борисович – живут на территории в несколько квадратных метров и через несколько минут их жизнь будет сыграна до точки – до занавеса, до поклона… «Конец фильма» – появилась бы надпись, если бы это был фильм; в зале зажигается свет, граждане, вдоволь поаплодировав, довольные расходятся по домам. Замечаю, что почти ничего не написала про Майю – студенческую подружку наших ребят. Не знаю, почему. Видно, восприняла ее как медиума, как чудесного помощника, который помогает героям волшебной сказки с честью пройти все испытания и преобразиться. …Оказывается, «можно было». Юлия Пузырей СМЕНА (декабря 2007) |